Я всё раздумывала, писать про спектакль или нет, но раз мысль не отпускает, значит, надо. Тем более, про Шона Эванса я могу говорить часами. С самим Шоном, как показала практика, способна теперь проболтать минут 20, правда, забыв потом, о чём же шла речь.
Сюжет прост до безобразия, о чём, собственно, и идёт речь в видео выше. Первый акт - первый час, даже первые 40 минут отношений. Джулиет въезжает в новую квартиру, мечтая начать новую жизнь и обзавестись семьёй. Но не всё так просто: оказывается, случилась накладка и эту же самую квартиру другое агентство сдало Алексу, странноватому парню из Ливерпуля, который, несмотря на протесты и угрозы мисс Стоун, спокойно разбирает свои вещи, большую часть которых составляют всевозможные коллекции: бейсбольные карточки, игрушки из Макдоналдса, редкие раковины, жуки, пробки от кока-колы и пр., - и не собирается никуда уезжать, отражая колкости свалившейся на его голову незваной гостьи. От любви до ненависти один шаг, и через 40 минут выяснения, кто прав, а кто виноват, становится очевидно, что это работает и в обратном направлении.
Второй акт - последний час отношений. Прошло десять лет, и Алекс и Джулиет разводятся, так как "не сошлись характерами". Вещи упакованы, осталось лишь поделить совместное имущество, на первый взгляд больше похожее на кучу хлама: старая кровать, купленная на распродаже, жестяная курица, несущая яйца, которые за годы потерялись, чучело пса, велосипед-тандем, чаша с камнями, принт Дэмиана Хёрста и сундук, который никто не может открыть. Джулиет ждёт в дорогой машине Хьюго, её обеспеченный бойфренд, к Алексу пришла девушка с внешностью и манерами топ-модели, чтобы вывезти его коробки. "Что ж, давай поругаемся в последний раз, просто ради удовольствия," - саркастически предлагает Джулиет. И понимаешь, что вот так вот было все десять лет, и что правы оба: Алекс обвиняет будущую бывшую жену в неверности, она же объясняет, что ей нужно общение, люди, что ей больно, что Алекс любил только свои коллекции. В пылу спора он на это отвечает, оговорившись: "Я тебя люблю. Любил." Нежелание Алекса заводить детей, потому что от них беспорядок и хаос, неудачная беременность Джулиет, споры, нежелание каждого меняться - удивляешься, как эти двое продержались десять лет. Имущество поделено, топ-модель забрала все коробки и уехала на своём бронированном фургоне, можно расходиться. Но Джулиет овладела ключом от сундука-который-невозможно-открыть и обнаружила в нём всё то, что когда-то выкинула за ненадобностью: футляр от контактных линз, связанные мамой носки, свою старую шапку, корешки от билетов в театр и пр. "Ты коллекционировал меня. Это музей имени меня," - ошеломлённо осознаёт Джулиет, пока Алекс объясняет, что продал свои коллекции за круглую сумму (да, та топ-модель - аукционер, которая никак не могла поверить своей удаче, потому что собранное Алексом - настоящий клад), чтобы уехать как можно дальше, жить на берегу моря, есть рыбу, дышать свежим воздухом и, если Джулиет согласится уехать с ним, обзавестись ребёнком. "Я сейчас выйду, мне предстоит очень непростой разговор, но потом я хотела бы создать вместе с тобой свою коллекцию," - всё ещё в своей дурацкой шапке и со слезами на глазах Джулиет кидается в объятия к так и не успевшему стать бывшим мужу.
Я не знаю, способен ли кто-то к концу второго акта остаться с сухими глазами. Я видела спектакль два года назад с другим кастом, я знала, чего ожидать, я сейчас ходила три раза, но каждый раз, как первый: сидишь и надеешься, что тушь у тебя всё-таки водостойкая. Эта очень простая, смешная в начале и трогательная и грустная в конце история с нереальным финалом не оставляет равнодушным никого. Миранду Рэйзон я люблю очень давно, она умница и красавица, я не в первый раз видела её в театре, так что порадовалась возможности полюбоваться на неё лишний раз. Ну и Шон Эванс. Я не знаю, какими словами говорить про этого человека. Он настолько органичен и гармоничен в любом образе, что ему веришь с первой секунды, кого бы он ни играл. Я ходила трижды, один раз со своей сестрой, которая искренне потом удивлялась, насколько он другой вне сцены. Я бы ещё и ещё ходила, если б не приоритеты и неспособность сфокусироваться на реальности в обществе Шона. Несмотря на протесты сестрицы, решила в первый же поход подождать Шона, чтобы в ещё одну программку заполучить его автограф для истории. Это страшно, товарищи. Я успела за свою жизнь переобщаться со многими любимыми артистами, но при двух я до сих пор теряю связь с реальностью, и то Джеймс Нортон перестал недавно внушать священный ужас, оказавшись в жизни каким-то небесным единорогом. Выходит, значит, Шон, сестра моя делает вид, что она не со мной вообще, я что-то там бубню про то, как это было здорово, как мне понравилось, как я рада, что именно они с Мирандой оказались в касте, так как я пошла бы в любом случае, но тут дополнительный стимул - удивительно, как я вообще что-то смогла выдавить из себя, в августе в Чичестере нас было много, а у Шона - смягчающие эффект усы, тут же... Смутно помню, как он посетовал, что был занят, когда спектакль шёл в Хэмпстеде на малой сцене, потом взял программку и поинтересовался, как же меня звать. Не с первой попытки я смогла вспомнить всё-таки. Шон расписался, а дальше снова выбил начавшую возвращаться на место почву из-под ног: "А ты в Чичестер не приезжала? Я имя просто запомнил." Подавив желание убежать в ночь, я утвердительно кивнула. - "Ну точно, я ещё сразу подумал, что где-то тебя видел. Ещё одна из твоих подруг спрашивала, собираюсь ли я сбривать усы." Я считаю, нам с
madderly надо в принципе всегда вместе ездить, у нас хорошо получается, мы запоминаемся. Меня поблагодарили за поддержку и порадовались, когда я сказала, что снова приду. 
Мой второй поход был на дневной спектакль через несколько дней. Поскольку я встала очень рано, чтобы проводить сестру в аэропорт, а вечер мне предстоял насыщенный, решила после подкрепиться хоть чем-нибудь в местном кафе за неимением свободного времени. Стою, значит, в очереди, вдруг слышу: "О, привет..." Оборачиваюсь, а довольный мистер Эванс грызёт яблоко и ждёт, когда я что-нибудь отвечу. Следующие двадцать минут прошли в лёгком тумане, я смутно помню, что меня что-то спрашивали и я что-то отвечала, но я ни за что сейчас не вспомню, о чём шла речь. На прощание меня спросили, когда я приду в следующий раз, потрепали по руке и ушли встречать каких-то своих знакомых. В третий раз я была с парой подруг, которые знали о существовании Шона, но в фанаты их записать сложно. Девушки при этом прониклись и согласились подождать со мной. Довольный Шон направился прямиком к нам, снова поблагодарил за поддержку и за то, что прихожу и людей привожу, а потом зачем-то спросил, когда я приду в следующий раз. Я хотела было у него поинтересоваться, неужели я так похожа на человека, который способен ходить на один и тот же спектакль несколько раз, но посмотрела на своих подруг (с которыми мы знакомы потому, что многократно мозолим глаза касту одного мюзикла в Вест Энде) и поняла, что будет лучше посетовать, что увы и что я скоро домой. Правда, на прощание я ему сдала
18arcane которая должна была прийти в Хэмпстед через неделю, Шон велел ей передать, чтобы обязательно подошла и поздоровалась. Я передала. Лу пришлось идти и здороваться.Вообще, на третий раз я почти перестала забывать, как издавать звуки, и даже почти не смотрела умоляюще на подруг, чтобы тоже включились в разговор. Кажется, я знаю, что чувствует кролик, оказавшись лицом к лицу с удавом. Только тут я бы с радостью повторила пережитое.
Community Info