Сначала техническое. «The Hollow Crown» - мини-сериал, состоящий из экранизаций исторических пьес Шекспира. Они сами по себе (мы к этому вернемся) являются отдельным жанром, при этом представляют собой единый цикл, охватывающий все последовательно сменявшиеся царствования английских королей от Ричарда II (и его предка короля Джона) до воцарения современной автору династии. Опуская хронику – пролог («Король Джон») и хронику – эпилог («Генрих VIII»), принято выделять две тетралогии. Первый сезон охватывает первую из них, на чем мы сейчас и остановимся. Вторую мы еще ожидаем.
Ровно по принципу тетралогии, открывает сезон «Ричард II» (о котором мы поговорим сегодня), затем следуют две части (две пьесы) «Генрих IV, часть 1» и «Генрих IV, часть 2», венчает эту часть хроник пьеса (и серия) «Генрих V». Над пьесами работали разные режиссеры, каждому из которых досталось по королю: Ричард II - Руперту Гулду, Генрих IV достался Ричарду Айру, а
А к Ричарду любовь - такая редкость, такая ценность в этом мире злом ©
Для меня хроники Шекспира – четвертое измерение. Созданное им пространство, где время возведено в особую степень, и на откуп которому отдано столь многое, что даже спустя 450 лет мы бережно спускаемся в его текст, шаг за шагом. Так что следует понимать:
• Хроники писались в ином порядке, чем мы читаем их сейчас. Понятия не имею, задумывал ли автор изначально единство цикла, мы до сих пор не знаем, кем он был, но это ужасно интригует;
• Да, Шекспир опирался в создании пьес на реально существующие события и хроники, но совершенно не следовал им; «Ричард II» охватывает, например, только последние полтора года жизни монарха, который
• Это не подробное описание жизни монархов, это выхваченные из времени отрезки очень кульминационных событий;
• Перед нами вместительные трагедии, посвященные страстям менее всего общечеловеческим: жажде власти, амбициям, теологическим сомнениям. Всего того, что стоит далеко от любви и даже ненависти. Здесь общественное превышает частное, потому не торопитесь рассматривать «Ричарда II», как историю человека или просто романтическую историю. В ней нет ничего романтичного.
Чтобы снять вопросы, сразу оставим в прошлом реального Ричарда. Взошедший на престол десятилетним ребенком, наш красивый король оставил очень неоднозначный след в истории. Стоило бы уважать его хотя бы за то, что он стал первым королем, свободно говорившим на английском языке. Мне льстит, что Ричард собрал первую в Англии приличную библиотеку, покровительствовал наукам (в том числе лингвистике), был равнодушен к традиционным мужским забавам (охоте, пьянкам, дракам). Был сильно привязан к женам, матери и уважителен к представительницам моего пола. Покровительствовал искусству, при его дворе на королевских банкетах выступали поэты, которые читали поэмы не только на французском, но и на английском языке. Первое место среди них принадлежало Джефри Чосеру, которого считают создателем литературного английского языка. При нем зародился необычайный интерес к одеяниям и кулинарии, по сути, он стал покровителем и создателем моды (не знаю, плохо это или хорошо, но лично предпочитаю хорошо одетых людей). Роскошные обеды «самого блистательного и царственного хлебосола среди христианских королей» прославились на всю Европу.
Власть - ноша не для каждых плеч. В остальном перед нами – нечастный британский монарх. Нелюбимый сын у отца, тайно поддерживаемый матерью, которую не сильно жаловал муж. Постоянные насмешки в детстве, неожиданное и раннее венчание на царство (Ричард не был первенцем, гибель брата привела его к наследованию). Не удивительно, что он так рьяно стерег свои «королевские стандарты». К тому же, первые годы правления Ричард был столь юн, что за него правил регентский совет. С трудом освободившись от обузы, Ричард запутался в новых сетях. Красавица жена привезет новые порядки, которые придутся по душе новому королю и его двору, но не его народу. Траты, казни, смены фаворитов… поверьте, Ричард был не худшим из королей. Но его смерть стала поистине роковой, положив начало междоусобным войнам.
Известно, что у Ричарда были густые и золотистые кудри. Он был довольно высок, строен и подвижен. У него была безупречная кожа и яркий румянец, свойственный чистокровным блондинам. Современные ему поэты (в том числе и считавшие его тираном) восторженно писали о «красивейшем из королей». Добавим, что наш красавец был умён, начитан и насмешлив. Говорил на нескольких языках, но когда нервничал, сильно заикался. Обожал пышность, председательствовать на турнирах, при том, что сами турниры презирал. Кажется то, что он делал, мы в детстве называли «обфукать невест». Ричард надменно с высоты подиума, высмеивал, как побежденных, так и победителей. Не мудрено, что его не любили бородатые мужи с мечами. Но современники признают, что Ричард был храбр и умел проявлять упорство. Он вполне успешно провел две непростые военные компании, с достоинством победив. На поле сражения от драк не бежал, и был любим своими солдатами. Правда, вот беда, окружал себя всяческими прорицателями и просто подхалимами. С ним часто случались припадки гнева, в которых достаточно легко считываются серьезные истерики. Историки и медики, выдвигают гипотезы, что король был явно болен. Предполагают шизофрению, нарциссическое расстройство личности, а иногда просто указывают, что ребенок, уставший на собственной коронации так, что его пришлось нести на руках до покоев, просто не был достаточно подготовлен к царствованию. Постоянные интриги и противостояние столь многому сильно износили его очень чувствительную психику.
Всего этого у Шекспира – нет. Совсем. Пьеса начинается конфликтом между Томасом Моубреем и Генрихом Болингброком и показывает последние полтора года правления Ричарда II. То есть с кризиса до смерти, через неудачный ирландский поход, потерю поддержки, до рокового отречения. Шекспир намеренно упрощает события, сокращая их, выдергивая лишь определенные события. Вы знали, что первоначально пьеса ставилась редко, да и не пользовалась популярностью? Еще бы, опасная тема свержения короля, болезненная история, стоившая Британии многих жизней. Популярность пьесе принесет XIX век, да она и по сей день невероятно популярна. Посудите сами, честь сыграть красивого короля привлекла Ричарда Бёртона, Дэвида Теннанта, Кевина МакКидда, Фиону Шоу, Ральфа Файнса, и это только вершина списка.
Коротко о сюжете: всё начинается с конфликта двух вельмож, обвиняющих друг друга. Король объявляет, что судьбу спора решаит поединок, но затем отменяет его, а соперников отправляет в изгнание. После смерти дяди, отца изгнанника Генри Болингброка, присваивает его владения, чтобы оплатить свой ирландский поход, чем провоцирует последнего. Картина меняется, Болингброк возвращается на родину, опередив своего короля и кузена. Ричарду, растерявшему соратников, остается лишь сдаться на милость победителя. Болингброк вынуждается его отречься от престола, после чего заточает в тюремные подземелья. Надеюсь, никто не считает, что указание на смерть короля в 1399 году – спойлер? Это убийство, вынесенное в финал – величайшая точка, гениально проставленная великим драматургом. Это действительно то, что сильнее всего оказало влияние на Британию. Не жизнь «красивейшего короля», а его смерть.
Я долго время проводил без пользы,
Зато и время провело меня.
Часы растратив, стал я сам часами:
Минуты - мысли; ход их мерят вздохи;
Счет времени - на циферблате глаз,
Где указующая стрелка - палец,
Который наземь смахивает слезы;
Бой, говорящий об истекшем часе, -
Стенанья, ударяющие в сердце,
Как в колокол. Так вздохи и стенанья
Ведут мой счет минутам и часам.
(с) Акт V, сцена 5, Ричард II.
Вот теперь мы видим, что делает лукавый маг Шекспир. Смерть Ричарда – вот настоящая тема пьесы. Смерть и власть. Её начало намекает на то, что Ричард виновен в убийстве, отслеживает с каким равнодушием коронованный упрямец отмахивается от чужих чувств и смертей, пока не остается один на один с собой и временем. Время играет против него, что прекрасно озвучивает один из самых чувственных монологов хроник. Лишь время в этой пьесе линейно, ведь вместо того одного - единого места, действие мечется из дворцов на поля, с берега моря к замкам, подвалу подземелья и снова в тронную залу. У пьесы есть не бросающийся в глаза фон, который помогает отследить именно время: разговоры королевы, отповедь садовника, конюха… Время проступает сквозь речи вельмож и направляет нас.
Тут нет героев. Нет вездесущего рока. Что и кто привел Ричарда к его ужасной смерти – названо открыто, словно не имеет значения. Здесь значение имеет сама смерть. Смерть вполне определенного человека, отличающегося от других – своей судьбой. Тем, что он избран королем законно. Шекспир не размышляет: хорош был Ричард или нет, он просто проводит его через испытания, чтобы очистить и представить но не в свете, а в его законном праве. Править.
Нортемберленд, ты - лестница, по коей
На мой престол поднялся Болингброк.
Но близок час, когда твой гнусный грех
Прорвется, как нарыв, набухший гноем.
Истинное величие Ричард обретает, лишившись всего. Не в тронной зале, полной любимцев и царедворцев, не на поле боя, не в той же зале, где вынужден униженно признать своё отречение, а именно в час смерти, лишенный всего – Ричард словно вырастает над собой и историей.
И всякий, если только человек он,
Ничем не будет никогда доволен
И обретет покой, лишь став ничем.
В финал Шекспир выносит искреннее потрясение короля Болингброка. О Ричарде скорбит и его убийца (буквальный), а смерть возвращает Ричарду то, что он потерял при жизни.
О нем скажу одно в надгробном слове:
Он был король по доблести, по крови.
Итого, все фигуры, которые Шекспир так ловко вводил в повествование, расставлены для того, чтобы найти и обозначить вертикаль. Судьбы каждого из персонажей - векторы, и время царствует над всем этим. Оно имеет значение для скорбящего герцога Ланкастера, отплывающего Болингброка, его не хватило Ричарду, оно смело юную королеву, увело войска валлийцев на другую сторону, лишь только для царственного сада… оно не имеет значения, ведь в нем оно и властно, и размерено.
Вот всё это предстояло играть Бену Уишоу, Клеманс Поэзии, Патрику Стюарту, Рори Кинниру, Тому Хьюзу, Девиду Суше, Джеймсу Пьюрфою, Дэвиду Моррисси, Линдсей Данкан, Дэвиду Брэдли и многим другим. Я уже упоминала, что Руперт Гулд – театральный режиссер, потому развернувшееся перед нами действие изумительно камерно, не смотря на все возможности натуральных съемок. Ключевое внимание в кадре передано актерам и тщательно продуманным позам. Каждое движение словно работает на ту, едва угадываемую вертикаль, которую так тщательно выстраивал Шекспир.
Подготовкой сценария занимался Бен Пауэр, тоже человек театральный: драматург и сейчас директор Национального театра. Свою карьеру он начал с должности, как бы это у нас сказали, литературного редактора. Его последнюю работу вы могли видеть, если смотрели «Медею» с Хелен Маккрори. Забегая вперед, скажу сразу, что версия сериала от оригинальной пьесы отличается лишь некоторой концентрацией финала, из которого убрали некоторых персонажей, расставив акценты на фигуре Омаля. Минимальное изменение, но очень интересная трактовка одной из линий.
Оператор серии Дэнни Коэн (Danny Cohen), чьими «глазами» мы увидели такие проекты, как «Король говорит!», «Отверженные», «Рок-волна», «Последний палач», «Агент Джонни Инглиш: Перезагрузка», «Рожденные равными». Дэнни любит краски, и умеет их использовать. Алые губы Ричарда, приглушенный солнечный свет в его шатре, нежная сцена у ручья. Всё играет на том, чтобы текст царствовал и правил. Штрихи, но не мазки. Ничего грубого или угнетающего… до изумительной сцены в подземелье. Вот где аллюзий можно увидеть столько, что перестает хватать воздуха. При этом ты словно предоставлен искусству Бена, увлечен его речью настолько, что привыкаешь к внезапному полумраку.
Неидеальный король Ричард – фигура такого умолчания, что требует особого мастерства. Каждое слово, каждый жест – рождает собственного, разительно иного Ричарда. Но более того, ведь именно перерождение в смерти – главное в интриге Шекспира, то мастерство актера создает заново четвертое измерение хроники. Потому, отвечая на вопрос, зачем спускаться в 1399 год, просто оставлю здесь видео. Было бы почти греховным попытаться описать Ричарда Бена, в котором столько граней, что не найдется на земле двух пар глаз, разглядевших бы одно и тоже. Но не подчеркнуть насколько его Ричард – Ричард не только своего времени, но и нашего, было бы просто преступно. Да, этого Ричарда нужно не только видеть, но слушать.
Не первый я и, верно, не последний.
Это не говоря о том, что Бен в этой роли завораживающе красив. Именно красив, что важно для самого персонажа и пьесы. Вне любых контекстов личных предпочтений людей. Той хрупкой и властной, но не жеманной красотой, которую так часто путают с виктимностью.
Стоит ли напоминать, что его губителя и соперника играет Рори Киннер? Самый «живой» из увиденных мной Болингброков. Обычно, этот персонаж (для меня) почти шаржевый. Понятная обида, латы, уверенное возвращение, молчаливая ярость в момент расправы на царственным кузеном и внезапное раскаяние у гроба. Киннер заставил меня на минуты усомниться в своем выборе. Жалкий мозг метался от одного короля к другому, изнемогая. «Сволочи, - шептала Наташа в монитор, - Что же вы делаете? Я ж терпеть не могу всех королей на свете? Какое мне дело до вас двоих?». Магия искусства.
Назвать этих двоих, и не указать герцога Йоркского, Дэвида Суше, невозможно. Начну с того, что только с третьего просмотра узнала несравненного Пуаро. Не говоря уже о том, какое потрясение играет этот человек, какие сомнения... Он заставил меня перечитать целые куски текста.
Нежнейшая королева Клеманс Поэзи и очень точный диалог с великим садовником Дэвида Брэдли стали еще одним предлогом снова и снова возвращаться к их диалогу. Именно он подсказал поразительную особенность фильма – он, как и сам Шекспир, сделал пространство хроники – отстраненно реальным. Когда неважно: было ли это на самом деле или нет, важны лишь те слова, которые стремятся ко мне сквозь время.
Вели, пусть зеркало мне принесут,
Хочу я посмотреть на короля,
Лишенного могущества и власти.
А эти слова заставили меня задуматься. Что, если всё в этой пьесе стоит понимать более буквально? Допустим, Ричард – это символ не власти (её у него отнимают), а порядка. Существующего порядка. Его соперник – всего лишь порядок новый. Время давно показало, что в этом мире один порядок постепенно или болезненно меняет другой. К этому ведут сами люди: ошибаясь, интригуя, принимая решения. И весь сыр – бор из-за того, можно ли менять один порядок на другой – насильственно? Не спешите с ответом, Шекспир с ним точно не спешит. Не спешит и фильм, но как звучит в нем отчаянный вопрос: "Чтоб вырос я, был нужен дождь кровавый?"
Шекспир не только король драмы, но еще и ускользающей символики. Со сцены ярко и бесследно исчезают три женщины: скорбящая вдова Глостера (исполненная ярости и мести), появившаяся только, чтобы спасти сына герцогиня Йоркская (прекрасная в своей материнской самоотверженности и мудрости) и королева (одна из самых скорбных фигур). Обратите внимание, как каждая из этих сцен обставлены в фильме, и откроете для себя еще одну черту сериала – изумительное равновесие между действием и слогом. За два часа фильма вы не разу не вспомните, что присутствуете при скучном уроке истории, на который никогда бы не согласились
На этом умолкну, потому что впереди у нас еще три фильма.
Community Info